Об институте экстрадиции

Выдача преступников как форма взаимной помощи государств в борьбе с преступностью существовала и в древнейшие времена. Одним из первых известных истории договоров о выдаче можно назвать договор египетского фараона Рамсеса II с царем хеттов Хаттушилем III предусматривающий: "Если кто-либо убежит из Египта и уйдет в страну хеттов, то царь хеттов не будет его задерживать в своей стране, но вернет в страну Рамсеса", при этом подлежащим выдаче гарантировалась безопасность: "Да не казнят их, да не повредят их глаз, уст и ног". Фараон обещал царю хеттов тоже самое. Таким образом, с самого начала основным принципом экстрадиции был принцип взаимности.

В эпоху рабовладения особенно значительна была роль выдачи как средства пресечения бегства рабов. Соответствующие договоры заключались между городами-государствами Древней Греции и Рима. Вместе с тем существовали и некоторые правила гостеприимства, разумеется, не для рабов. Гостеприимство, по сути убежище, зачастую предоставлялось бежавшим из враждебных государств. По сути развитие институтов предоставления убежища и экстрадиции шло параллельно, что и понятно, поскольку вопрос всегда стоит так: "Оставлять или выдавать?"

Положения о выдаче известны и практике Киевской Руси. В договорах (911 и 944 гг.) князей Олега и Игоря с Византией предусматривалось, что совершившие преступление в Византии русские подлежат выдаче в свою страну для наказания. Соответственно греки выдаются Византии. Феодальные государства оказывали друг другу помощь в борьбе с противниками власти: тогда выдавали политических преступников.

Договоры о выдаче были известны и практике России. Один из наиболее ранних — "договорная запись" 1649 г. со Швецией о выдаче перебежчиков. Практика в целом сводилась к тому, что бежавшие из дружественных государств выдавались, а из недружественных — не выдавались.
Существенный поворот в судьбе института выдачи знаменовала Французская революция XVIII в., юридически оформившая право убежища.

В Конституции 1793 г. говорилось: "Французский народ предоставляет убежище иностранцам, изгнанным из пределов своей родины за преданность свободе. Он отказывает в убежище тиранам". Противники феодального государства являлись естественными союзниками буржуазной Франции.
В XIX в. право убежища получает общее признание и выдача приобретает характер взаимной помощи государств в борьбе с общеуголовной преступностью.

В этом духе заключаются договоры и принимаются законы о выдаче. Первым групповым договором был Амьенский договор 1802 г. между Великобританией, Голландией, Испанией и Францией.
Интересно, что уже в этот период были золожены основные принципы экстрадиции. Например, утверждаются принцип двойной криминальности, в соответствии с которым деяние, являющееся основанием для выдачи, должно считаться преступлением по праву как выдающего, так и запрашивающего о выдаче государства; принцип специализации или конкретности, в соответствии с которым судить выданное лицо можно лишь за то преступление, за которое оно выдано.

В новое время становится нормой невыдача политических преступников.
Экстадиция между странами сегодня регламентирована двусторонними соглашениями или конвенциями. Встречается довольно забавная специфика. Например, Бразилия не выдаёт родителей детей, имеющих право на бразильское гражданство, если последние не достигли 18 лет.
Россия имеет прямой договор об экстрадиции с 65 странами. С некоторыми прямого договора нет, но есть общая обязывающая выдачу конвенция. Пример такой страны – Великобритания. С США Россию не связывает ни один обязывающий выдачу документ.

Вообще, наиболее полно основания для экстрадиции в традиции романо-германского права сформулированы в Европейской Конвенции о выдаче ETS N 024 (Париж, 13 декабря 1957 г.) Принципы выдачи, определённые конвенцией в статьях 1,2,3,4,6,9,10,11, поддерживаются многоими странами. Вот эти принципы:
1. Невыдача своих граждан ( в этом случае запрашивающая сторона может передать материалы дела, и суд запрашиваемой стороны обязан вынести решение о виновности запрашиваемого и назначить наказание);
2. Двойная криминальность (т.е. уголовная наказуемость соответствующих деяний по законодательству запрашивающей и запрашиваемой сторон с учётом срока давности);
3. Выданный преступник может быть судим лишь за то преступление, в связи с которым состоялась выдача; 4. Лицо, преследуемое по политическим основаниям :связи с его расой, религией, национальностью или политическими убеждениями;или же за военные преступления, выдаче не подлежит; 5. Неприменение к выданному лицу смертной казни (государство пребывания лица вправе требовать гарантии неприменения смертной казни у государства, требующего выдачи)

Пункт 4 перекликается со статьей 1 Конвенции о статусе беженцев от 1951 года, в котором дано чёткое определение беженца: это лицо, которое «в силу вполне обоснованных опасений стать жертвой преследований по признаку расы, вероисповедания, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений находится вне страны своей гражданской принадлежности и не может пользоваться защитой этой страны или не желает пользоваться такой защитой вследствие таких опасений; или, не имея определенного гражданства и находясь вне страны своего прежнего обычного местожительства в результате подобных событий, не может или не желает вернуться в нее вследствие таких опасений".

Следует отметить несколько важных обстоятельств.

Во-первых, выдача – это право иностранного государства, но не его обязанность. Это право регулируется международно-правовыми соглашениями стран с учётом внутреннего законодательства. Во многих странах окончательное решение о выдаче принимается исполнительной властью. Сама выдача может и не состояться несмотря на решение суда. Такой порядок существует во Франции и Италии, например. Экстрадиция бывшего министра финансов Московской области А. Кузнецова не состоялась вопреки решению французских судов.

Во-вторых, как уже отмечалось, в каждом государстве есть ещё или собственный закон о выдаче или соответствующие нормы введены в уголовный закон прямо. Поэтому оснований для отказа в выдаче реально больше, чем указано в конвенции. Например, в Европе местное законодательство не может противоречить ЕКПЧ.

Считается, что экстрадиция как современная форма оказания межгосударственной помощи в борьбе с преступностью возможна только на правовой основе, исключающей применение неправовых средств.
В этом плане институт выдачи должен не только служить интересам государств в объединении усилий в борьбе с преступностью, обеспечивая неотвратимость ответственности преступников, но и обеспечивать гуманитарные права выдаваемых лиц, особенно в том случае, когда преступниками они еще не признаны. Институт выдачи должен обеспечивать не только уголовно-материальные, но и уголовно-процессуальные, а также уголовно-исполнительные права лиц, выдача которых запрашивается.

К основаниям материально-правового характера относятся: а) факт применения в запрашивающем государстве к лицу, выдача которого требуется, жестокого, бесчеловечного или унижающего человеческое достоинство наказания; б) наличие серьезных опасений относительно того, что выдаваемое лицо будет подвергнуто в запрашивающем государстве такому наказанию; в) наличие опасений, что в отношении запрашиваемого лица не будет осуществлено справедливое правосудие; г) факт вмешательства в частную и семейную жизнь. Эти нормы находят отражение в статьях 3,6,8,18 ЕКПЧ.

Наконец, во внутреннем законодательстве того или иного государства и заключаемых им международных договорах может содержаться оговорка о публичном порядке, означающая, что экстрадиция не осуществляется, когда ее последствия явно противоречат основам правопорядка этого государства. Такой порядок применяется чаще всего к перебежчикам.

В-третьих, комплекс норм института выдачи стран "общего права" ( Великобритания, США, Канада и т.д.) основан на непризнании непреложности вышекуазанных принципов. Англо-американская система снижает роль общих принципов и предоставляет суду право решать каждое дело с учетом конкретных обстоятельств, имея перед собой цель обеспечения наказания преступника.

Распространённой ошибкой является представление о том, что в ходе экстрадиционного суда необходимо доказать свою невиновность, чтобы не быть экстрадированным. Такого основания отказа в экстрадиции нет. Однако указать на противоречивость и непоследовательность предоставляемых материалов, если она имеется, просто необходимо, поскольку такие факты могут поставить под сомнение как само обвинение, так и объективность Генеральной Прокуратуры РФ в конкретном деле. В этом случае суд просто сочтёт сведения из России недостоверными.

Например в экстрадиционном деле А. Калиниченко сумма ущерба уменьшилась в течение нескольких месяцев с 4 миллиардов до 57 миллионов рублей, что вызвало недоумение судьи, которому было неясно, почему за два года расследования невозможно было установить сумму ущерба. В итоге – не только по этой причине-суд Флоренции отказал России в экстрадиции А. Калиниченко.

По делу об экстрадиции В. Гусинского испанский суд отмечает: "Трудно представить себе, что запрошенный сломил волю руководителей "Газпрома" путём такого простого обмана, как подмена оценки стоимости компании. Это ещё менее вероятно, если учесть, что "Газпром" приобрел до 14,31% пакета акций "Медиа-Моста". В связи с чем из изложения фактов запрашиваемым государством не вытекает наличие обмана, необходимых для определения этих действий как мошенничество".

Рассматривая историю развития института выдачи, можно сказать, что экстрадиция на протяжении всего времени своего существования, была, хоть и по разным причинам, весьма востребована государствами, в различных регионах мира, что, в свою очередь, показывает важность и фундаментальность данного института в сфере международного сотрудничества.

Различия в регулировании выдачи существуют даже между странами с общими правовыми системами. Сложившаяся ситуация существенно осложняет деятельность тех, кто практически связан с осуществлением выдачи. Этим отчасти объясняются многочисленные неудачи Генеральной прокуратуры РФ при осуществлении экстрадиции из Великобритании. Кажется, что взаимодействие с королевской прокуратурой – это вечный кошмар ГП РФ, Великобритания считается самой "трудной" страной для российских правоохранительных органов, поэтому остановимся на этом вопросе чуть более подробно в общей статье.

Собственно, известны два случая выдачи Британией России ее граждан со времен Российской империи. Максим Винцкевич был выдан в 2013 году за избиение в составе группы лиц, повлекшее смерть потерпевшего. Во многом этой выдаче способствовало то, что М. Винцкевич был согласен со своей выдачей и не защищался в суде. В 2017 году был выдан Станислав Дзагоев, обвинявшийся в России в многочисленных кражах. В последнем случае интересно то, что г-н Дзагоев является гражданином и Великобритании, и России.

История многочисленных отказов в экстрадиции слишком объёмна, чтобы описать её в короткой статье. До дела И. Кононко всё было очень просто. Судьи Вестминстерского магистратского суда, в котором слушаются дела об экстрадиции, считали, что в России не соблюдаются европейские нормы содержания в заключении – в основном имеется ввиду перенаселение камер- и поэтому сидеть в тюрьме в России – это пытка. Никакие гарантии ГП РФ не помогали.

Однако в деле Кононко в британском суде предстал молодой, красивый, свободно говорящий по-английски сотрудник российской Генпрокуратуры. Он признал, что раньше условия действительно были плохими, но теперь все иначе. В России есть тюрьмы, соответствующие требованиям Совета Европы. И попросил суд вызвать свидетеля. Им оказался известный английский профессор, рассказавший о своей поездке в Россию по приглашению Генпрокуратуры. Ему показали новый корпус следственного изолятора в Москве у станции метро «Водный стадион». Там действительно приличные условия.

Британский суд все же отказал России в экстрадиции Кононко, но в своем решении прописал, что в будущем довод о несоответствии всех тюрем России требованиям Совета Европы не может восприниматься как единственное и безусловное основание для отказа в экстрадиции. Кстати, в случае со С. Дзагоевым гарантии РФ были приняты.
Made on
Tilda